История города Мегиона на страницах старых журналов и газет

Козлов, В. Приобье начинается с Баграса : из «Обзорного очерка истории нефтеразведочных работ в Нижневартовском районе» / В. Козлов // Мегионские новости. – 2003. – 5 авг. – С. 3. : фот.

5 июня от причала Баграса отошла первая баржа с мегионской нефтью, а через десять лет на месторождениях, открытых мегионскими геологами, в т. ч. на Самотлоре (первый фонтан получен 29 мая 1965 года), было добыто более 200 млн. тонн нефти.

 Приобье начиналось с фонтана на Баграсе...

Вот что говорит об этом Ю. Г. Эрвье: «К весне /1960 г./ закончили бурение Нижневартовской скважины, задан­ной на контуре структуры. Салманов, не видя на каро­тажной диаграмме нефтяных объектов, не дожидаясь рас­путицы, снял со скважины бу­ровую установку и перевез ее на подготовленную сейсморазведчиками Мегионскую площадь. Установку смонтировали на скважине Р-1 на Баграсской протоке. Скважи­ну медленно и долго бурила бригада мастера Г. И. Норкина.

Наконец бурение закончи­ли и перешли к испытаниям. В юрских отложениях получи­ли из двух горизонтов не­большие притоки нефти. Остальные дали воду. Наметили к испытанию еще один, нижнемеловой, горизонт с очень неясным, как тогда думали, нехарактерным электрическим сопротивлением. Многие вообще сомневались, нужно ли испытывать этот горизонт, тратить время. Простреляли - получили фонтан нефти с уточным дебитом двести сорок тонн! Так, на востоке области, в семистах километрах от Шаима, было открыто Мегионское месторождение нефти.

Важность этого открытия заключалась в том, что впервые в Сибири доказывалось наличие промышленных скоплений нефти в меловых отложениях, широко распространенных в Западно-Сибирской низменности…Расширились возможности открытия крупных месторождений нефти и газа в более молодых отложениях...».

Ф. К. Салманов,в то время начальник Сургутской экспе­диции, пишет: «...на Мегион­ской скважине в ноябре при испытании первого же объек­та были получены притоки нефти. Второй объект дал около пяти тонн. Правда, на фоне шаимского фонтана это мизер... Мы все изо дня в день жили ожиданием нефти из Мегионской скважины. Для ускорения работ решили направить в Мегион старшего геолога экспедиции Евграфа Теплякова.......

20 марта 1961 года. Хорошо запомнил тот день...

С Мегионской скважиной, где шла подготовка к опробованию, мы связывались каждый час, контролируя ход работ...Все, кто мог, специально собрались на радиостанции у Владимира Жданова и напряженно вслушивались в стук морзянки.

Встаю за спиной радиста, - читаю: «Салманову. Произвели перфорацию. Подготавливаем спуск. Высочинский, Тепляков».

...Поздней ночью, когда, устав от ожидания, собрался лечь спать, раздался сильный стук в дверь. Открываю, входит запыхавшийся Жданов. От волнения не может говорить и протягивает радиограмму: «Салманову. Скважина фонтанирует чистой нефтью дебитом 200 тонн в сутки. Высочинский, Тепляков».

Не помню, как оделся... Мчусь на радиостанцию... Поздравляю и обнимаю всех подряд… Позвонил Эрвье на квартиру и сообщил об открытии месторождения.

- Фарман, поздравляю тебя и весь ваш коллектив! - сказал Юрий Георгиевич по телефону...И вот мы с Горским, Савельевым и Мищенко (соответственно гл. инженер, гл. геолог, гл. механик) летим на АН-2 в Мегион.-… Не успел еще винт остановиться, как примчались буровики... - Посмотрел на Теплякова. Было заметно, что старший геолог много времени провел без сна. Такое же состояние и у Ивана Яковлевича Высочинского. У него и седины на висках вроде прибавилось. Возбужденные, ка и все, Липковский и Норкин настаивали, чтобы все вымазались нефтью. Таков был обычай: появилась нефть - всем мазать лица. Не обошли и пилота Медведева...

В то время в поселке Баграс жили человек пятьсот. Сейчас все столпились у скважины и с нетерпением ждали ее открытия. В толпе много детей и женщин.

Высочинский доложил, что давление на буфере растет и уже перевалило за пятьдесят атмосфер. Липковский подошел к фонтанной арматуре и стал постепенно открывать задвижку. Сначала вырвался газ, а затем скважина перешла на фонтанирование нефтью. Гул фонтана перерос в сплошной рев. Земля тряслась у нас под ногами, казалось, будто стонет она под напором сил стихии». Даже в ста шагах от буровой трудно было расслышать собеседника.

Многие вообще впервые видели фонтан. Не выдержав, некоторые геологи плакали от счастья. Обнимая Высочинского, чувствовал, что и у меня рябило в глазах. Долгожданная победа!

«Ура-а-а, ура-а-а!» - неслось над буровой».

«Радости было! - вспоминает В. М. Литвиненко.- У меня отец бурильщиком сколько лет работал, а нефть - только здесь впервые увидал. Я - школу заканчивал, а тоже причастным к открытию себя чувствовал: все летние каникулы на строительстве этой буровой отмантулил...».

«Мне двенадцать лет было, но все помню: как Салманов приезжал и другое начальство - каждый раз задвижку открывали и фонтан демонстрировали,- рассказывает Н.В. Геничев: - Только и разговору было: нефть, нефть! Александр Петрович Петров потом главным механиком МНРЭ работал, женился когда, ему на cвадьбу Баграса нефти привезли и в тазике подожгли. Лучше всякого фейерверка зрелище было!».

А потом издал свой лебединый клик Самотлор…

Впервые о Самотлоре как о гигантской структуре заговорили, анализируя результаты зимнего сезона 62-63 гг. Нижневартовской сейсмопартии, которой руководил Л. Н. Кабаев, а материалы интерпретировала С. В. Бурдина под методическим руководством Н. А. Ильиной и В. П. Федорова. С предварительными материалами (до защиты отчета на техсовете ТТГУ) были ознакомлены начальник Мегионской НРЭ Абазаров и главный геолог экспедиции М.Ф. Синюткин. Самотлорская структура их заинтересовала.

Выход на Самотлор включен в проект плана на 1964 год, геологоуправление план утвердило.

Однако построить в 1964 году буровую установку на Самотлоре не удалось. И только в начале 1965 года это сделали с невероятными трудностями. За пять недель караван с оборудованием и материалами во главе с главным механиком экспедиции Абазаровым пробился на выданную топографами: точку Р-1 Самотлорская. В марте вышкомонтажная бригада Александра Кузякова завершила строительство буровой, а бригада Норкина в начале апреля приступила к бурению первой самотлорской буровой.

Лаборантом-коллектором в этой бригаде был несовершеннолетний Николай Геничев: ему пришлось описывать и парафинировать первый самотлорский керн.

«А я тогда че - какой специалист был?- с улыбкой говорит ас-буровой мастер нынешний, но керн знал, как укладывать в ящики. А тут - ну сочащийся прямо такой керн... Турбодолотами тогда отбирали… Никак, КТД-2? Кажись... Ну - бензиновый дых был от керна, будто - от карбюратора. Парафинировать - мне по рации; так-то и так-то! Все по уму сделал! Этот керн потом по разным институтам-лабораториям растащили. Знал бы, себе столбик оставил...».

В. Козлов