Литературные имена

Дмитрий Дмитриевич Шлябин

Страница 1 - 8 из 8
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.

Родился 11 марта 1952 г. в пос. Темир-Тау Кемеровской обл. Корни по отцовской линии – с Волги, по материнской – с Белоруссии.

В 1954 г. его родителей направляют на реку Вах развивать сельское хозяйство среди местного населения.

До 9 лет детство Димы проходило в хантыйской деревушке Усть-Колек-Ёган, в окружении щедрой природы.

В 1961 году семья Шлябиных приехала в деревню Мегион, чтобы дети могли получить среднее образование. После окончания школы Дима поступил на геологический факультет Тюменско­го индустриального института, который оставил из-за внезапной болезни, напрочь перечеркнувшей всё. Живописи учился в Москве заочно.

В 1970 г. освоил профессию таксидермиста. Сегодня работы Дмитрия Дмитриевича выставлены в музеях нашего района, есть в Тюмени, в Москве. Десять лет проработал в Государственном охотхозяйстве, занимаясь егерской работой в заказнике по р. Куль-Ёган и на воспроизводственном участке Тягор-Мугор.

Увлечённый человек, удивляет широтой интересов. Многие годы посвятил фото-, кино- и видеосъёмке. Прекрасный публицист, тема его публикаций: краеведение, экология. Его статьи публиковались в журнале «Югра», газетах «Тюменские известия», «Местное время», «Мегионские новости». Автор двух книг: «Мои дороги: Живопись. Декоративно-прикладное искусство. Чучела. Публицистика» (2000) и «На крутом повороте реки: Историко-публицистические очерки» (2004).

Первая выставка живописных работ состоялась в родном городе в 1989, с тех пор его работы экспонировались в Нижневартовске, Лангепасе, Ханты-Мансийске, Тюмени и в родном Мегионе.

Библиография

Отдельные издания

1. Мои дороги : Живопись. Декоративно-прикладное искусство. Чучела. Публицистика. – Мегион : «Мега Ойл». – 2000. – 84 с. : ил.

2. На крутом повороте реки : историко-публицистические очерки. – Мегион, 2004. – 48 с. : ил.

3. Луч света : Живопись : [каталог выставки]. – Мегион, 2007. – [4] c. : ил.

4. Краски года : [каталог выставки] / Д. Шлябин. – Мегион, 2002. – [4] c. : ил.

5. Жизнь, озаренная талантом : Живопись : [каталог] / Региональный историко-культурный и экологический центр. – Мегион, 2012. – 8 с. : ил.

Публикации в периодических изданиях

3. Шаман – коневод : [очерк] // Мегионские новости. – 1994. – 23 июля. – С. 5. О жителе деревни Мегион Михаиле Проломкине (20-30 гг. 20 в.).

4. Дни апреля : Этюды о природе // Югра. – 2000. – № 4. – С. 86. Описание природы Севера.

5. «Золотой век» деревни Мегион : [очерк] // Мегионские новости. – 2001. – 31 июля. – С. 3 ; 3 авг. – С. 4.  История города 50-60-х г. Мегиона.

6. Большая нефть принесла цивилизацию? : [очерк] // Тюменские известия. – 2001. – 24 авг. О прошлом и настоящем города Мегиона.

7. Запах нефти : [очерк] // Мегионские новости. – 2001. – 31 авг. – С. 4. История открытия мегионской нефти.

8. «Здесь жизнь прожил, здесь мое море» : [очерк] // Югра. – 2005. – № 7. – С.43-47.

9. Защитники Покурской сторонки : рассказ старого солдата : [очерк] // Местное время. – 2006. – № 87. – С. 6. Об участниках Великой отечественной войны села Покур Нижневартовского района.

10. Мертвая деревня ; Антошкина речка / Д. Шлябин ; рис. Д. Шлябина // Югра. – 2009. – № 3. – С. 56-59.

11. Вороний пир : [записки натуралиста] // Югра. – 2009. – №4. – С.87. Проблемы экологии.

12. Уроки добра : [очерк] // Югра. – 2010. – №3. – С.85-89. Об учительнице села Покур Нижневартовского района А.Н. Рогачевой.

Публикации о жизни и творчестве:

13. Красота спасет мир : [статья] // Мегионнефтегаз-Вести. – 1999. – № 43. – С. 7. В городском музее открылась выстака работ мегионского художника, таксидермиста, краеведа Д.Д. Шлябина.

14. Шлябин Дмитрий Дмитриевич : [биографическая справка] // Мегион художественный : иллюстрированный каталог. – Мегион, 2000. – С. 12. : фото.

15. Хазырова Г. В. Картина с выставки : [заметка] // Мегионнефтегаз-Вести. – 2000. – №14. – С. 6. В мегионском краеведческом музее прошла выставка работ художника Д.Д. Шлябина.

16. Шлябин Д.Д. У жизни разные костюмы : [интервью с мегионским краеведом, художником Д.Д. Шлябиным] / Шлябин Д.Д.; беседу записала Е. Суслова // Тюменские известия. – 2001. – № 199. – С. 4.

17. Глухих А. Яркий мир Дмитрия Шлябина : [статья] // Новости Югры. – 2002. – 6 апр. – С. 8.

18. Фаттахова Г. Мои дороги : Весенняя капель : [заметка] // Мегионские новости. – 2002. – 9 апр. – С. 4. О персональной выставке Д.Д. Шлябина.

19. Глухих А. Воспитан красотой Севера : [статья] // Югра. – 2002. – № 9. – С. 74-75.

20. Кашина Л. Судьбы простое ремесло : имя свое я не отдам : [очерк] // Новости Югры. – 2006. – № 56 (25 мая). – С. 26. : фото. Об юбилейном вечере В.М. Шлябиной, матери Д.Д. Шлябина.

ПОСЛЕ ПЕТРОВА ДНЯ

В летние дни, взяв за правило хотя бы раз в неделю бывать на природе, стараюсь каждое воскресенье попутешествовать на лодочке на гребях по разливам, по извилистым истокам. В лодке — удочка, фотоаппарат, видеокамера. В объектив попадают утки, чайки, певчие птицы, цветы, закаты, восходы, туманы, росы. И, конечно же, голоса природы. Недавно удалось заснять сырое утро: легкий туман облачками собирается над водой, на траве, серебристо-перламутровой от влаги, на поникших лепестках цветущего шиповника, на паутинах – всюду капли росы.

Где-то на мысу неистово кричит коростель, ему вторит другой, перекликаются сразу три кукушки, и бьет редкий у нас перепел. Но выглянуло солнце, и заиграли другие краски.

Хочется запечатлеть, записать время белых ночей. Зеленоватое – светлое небо, огромная розовая луна выходит из-за горизонта, доносится щебет певчих, голоса кукушек, в эту пору они кукуют круглые сутки; и над водою по берегам стонут кулички-мородунки: куви-дри... Полная умиротворенность, и кругом цветы. Земля цветущая. Но все это столь скоротечно, стремительно меняется: не успел снять в начале июня цветущие черемухи, через неделю платье невест потеряло свой белый, чистый наряд, пожухло. Придется ждать еще год.

Кажется, совсем недавно луга желтели от куртинок калужницы, еще дня три назад они были сплошь усыпаны бело-розовыми цветами ветряницы, а сегодня там другие краски, полутона, трава выбросила метелки, луг стал слегка коричневым, от цветущего кипрея – местами розовым, таволга придает ему желтоватый цвет, везде синие глазки мышиного горошка. Дикая вика оплела очередной стебелек соседа, кое-где сквозь траву видны сиреневатые цветки луговой фиалки. И все цветет, спешит, торопится...

Вечерняя заря проходит над горизонтом, затухает, а через час, а то и меньше, лучи утреннего солнца пробьют облачка на северо-востоке.

Хор певчих на рассвете набирает полную силу. Так было в июне, но уже две недели июля – середина лета, жара спала, ночи стали заметно длиннее и темнее. Луга — в разноцветье. И вдруг замечаешь, что песен певчих почти не слышно... Молчат кукушки. Птицы перелетают стайками, суетятся в ветвях, щебечут.

А вот как мне удалось увидеть забавную сценку. На старом стволе ветлы собралось сразу пять пестрых дятлов. Красные шапочки, подхвостья, яркие пером. Что-то бестолково долбят. Да это же урок детям родители показывают — где и как добывать корм. Дети, не отличимые от родителей ни пером, ни размерами, бестолково пару раз подолбив кору, подбираются по коре ствола к родителям, открывают рты, трепещут крылышками, просят пищи: покормите нас! Дят­лы из стайки с писком, шумом, один за другим исчезают за стволами затопленных ив. Кругом — ивовый, тополиный пух.

В воздухе, пропитанном ароматом меда, тучи насекомых. Весь этот порхающий, гудящий мир, кажется, заполнил все вокруг.

Вот из-под листка кувшинки выбралась на поверхность голубая стрекозка и, не стряхивая капли воды с прозрачных крылышек, с легкостью взлетела, зависла с подругами над водою. Для личинки стрекозы дно озера — родная стихия...

Птицы ловят насекомых на лету, чаще просто склевывают рядом — на траве, на цветах. Мальки рыбы ловят мошек, бабочек, падающих на воду.

Снимаю цветы. В объектив попадают две овсянки с подлетышами. Еще неделю назад за кустом ракитника подлетали к гнезду желтогрудые родители с добычей в клюве. А теперь уже перелетают птенцы за родителями, трепещут крылышками, открывают желторотики клювики, просят пищи. Родители исправно кормят, все же легче — не лететь к гнезду.

Ближе к берегу, вдоль осоки, ведет гоглюшка выводок белощеких утят. А на вершине старой ветлы, на кромке гнезда, машет крыльями молодой орлан, вот-вот и он покинет гнездо.

В природе совершился великий круговорот — обновление жизни.

Июль подошел к середине, лето — к зениту. После Петрова дня птицы не поют. Хватает забот...

Д. Шлябин
После Петрова дня : [очерк] // Мегионские новости. – 2003. – 22 июля (№53). – С. 4.

Орлы, прилетайте к нам!

«Сегодня с педагогом группы были у орлиного гнезда. Раньше наблюдали птиц издалека только в бинокль. Сегодня старые птицы увели молодого орла в небо, в первый полет. Мы обследовали место под гнездом. Нашли: кусочек змеиной шкуры, голову щуки, серый мех какого-то грызуна. Орлы, прилетайте к нам!»

(Запись в дневнике юного эколога клуба «Феникс». 18 июля 1999 г.)

В начале апреля, когда едва появляются первые проталины, а теплый южный ветер приносит запах сырой земли, молодой травы, увидишь вдруг в небе силуэт огромной птицы, с неспешным чередованием взмахов сильных крыльев с парением на восходящих потоках воздуха. Эту птицу знают все. Да, это орлы вернулись в родные края, чтобы вывести потомство. Именно эти птицы – наши первые вестники весны. За ними появляются (через неделю) – вороны, скворцы, в середине апреля лебеди, гуси, утки. А к концу мая со многих уголков земли – Европы и Азии, Африки и даже Америки и Индостана вернется к нам в Приобье около 150 видов птиц и наполнят наши просторы жизнью, движением, криками, весенними песнями. Пернатый мир! Орлы в этом мире признанные царь-птицы.

Прилетает к нам орел (орлан-белохвост, занесенный в «Красную книгу») с места зимовки из районов Средней Азии, чаще всего в последних числах марта. Перед длительной дорогой он набирает много жира, отъедаясь на сусликах, сурках и прочих грызунах. При затяжной северной весне корм добывать не просто, на лугах у нас ещё много снега, и все же орлы прилетят домой в срок и будут подправлять гнездо новыми сучьями. Так повторяется из года в год. Прилетели орлы к нам на луга и весной 2000 года, только гнезда своего на дереве не нашли... Но по порядку.

Ближайшее гнездовье орла вот уже более 20 лет находится от города Мегиона на расстоянии 7 км., в глубине сора на о. Лекрысово. Издалека виднелось в осиннике гнездо хищных птиц. Мегионцы это место называли так: «У орлиного гнезда». То ли ветровал, то ли весенние пожары причиной тому, но с годами осинник поре­дел, стал мельче, корявее, гнездо свалилось, и птицы перебрались поближе к Оби. Трижды меняли они место жизни, пока не загнездились в старом топольнике у цепи заливных озер ручья Тягор-Мугор, на территории «вос­производственного участка». И не случайно! На охраняемой территории «фактор беспокойства» минимальный, охота, а так же проезд на моторных лодках в водоемы во время нереста рыбы, и гнездования уток, здесь были закрыты на 10 лет. Обилие зайца на соседнем острове Смольном, ондатры, грызунов, птиц в округе, но главное рыбы по цепи озер, давало возможность вот уже более 10 лет выводить и выращивать молодых орлов. Вырастает в гнезде чаще один птенец. Долгие 55 дней самка насиживает 2-3 яйца, затем 2,5 месяца родители кормят птенца до вылета. Отсюда объяснение столь раннего прилета орланов к гнездовью.

Птицы привыкли к присутствию людей, за 2 км. от гнезда расположилось несколько крестьянско-фермерских хозяйств. Именно эти люди занимались охраной природы, они наиболее заинтересованы в богатстве земли, взятой в частное пользование. Опасение, что орлы будут таскать домашних гусей, кур не оправдались.

Прилетел орел домой, а гнездо на земле на поваленном дереве, да и сам гнездовый участок «прошит» высоковольтной линией – энергоснабжение для разработки Северо-Ореховского месторождения «Восточный купол», которая «шагнула» через Обь, через остров Смольный, через пойму до протоки Кирьяс.

Запасы нефти в пойме геологи обнаружили в 80-е годы. Разработка месторождения предстоит в очень насыщенной жизнью природе поймы, затопляемой на 1,5 месяца. Обустройство месторождения должно проводиться в зимний период. Право разработки получило СП «Соболь», зарекомендовавшее себя как наиболее экологически чистое.

Институт природопользования г. Нижневартовска учел все нюансы при обустройстве месторождения, например, при проведении дорог через ручьи, речушки. Где-то можно обойтись засыпкой снега, а где-то необходимы капитальные мосты. Надо отдать должное, при проведении временных дорог предприятие не помешало проходу рыбы на нерест ни в одном ручейке, истоке: снежные переправы растаяли, грунт и трубы из ручьев весною были извлечены. Девиз предпри­ятия «Не навреди».

Но вот так получилось, что линия ЛЭПа прошла ни на метр ни влево, ни вправо, а ровно над деревом с орлиным гнездом. То ли охотоведы не предоставили подробной информации, то ли маркшейдер при прокладке визирки на вездеходе взял за ориентир далеко виднеющееся зимою гнездо. Спохватились позднее, когда начали вбивать рядом с деревом сваи под опоры. Старались ненароком дерево с гнездом не свалить. Но птицы не должны жить под высоковольтными проводами. В охотоведческой литературе описаны подобные случаи, исследовано их отри­цательное воздействие на кладку: птенцам не суждено будет появиться на свет. Мощные электромагнитные волны, идущие от проводов, воздействуют на скорлупу, изменяют её мо­лекулярную структуру – она становится преждевременно хрупкой и самка буквально давит свою кладку.

До прилета орлов оставалось две недели...

Как поступить с гнездом, которое столько раз давало жизнь молодым птенцам, стало гордостью «Воспроизводственного участка» да и многих мегионцев, кто держал в руках фотоаппарат, видеокамеру? Вели наблюдение за гнездом юные экологи (разумеется, в последние недели перед вылетом птенца). Пришлось просить рабочих убрать дерево. Не раз я глядел на поверженное дерево с птичьим домом, в голове были невеселые мысли: не покинут ли орлы свой гнездовой участок. Вот поселятся где-то, и не увидишь в небе над городом их величественный полет... В то же время хотелось верить, что осторожные птицы за многие годы привыкли к людям, привыкнут и к измененному ландшафту. Можно подстимулировать их к строительству: на большом дереве соорудить из жердей площадку, в виде гнезда, но кто сделает это лучше, чем сами птицы?

И вот в начале апреля в небе показался знакомый силуэт. На реке поверх льда выступила снеговая вода, зимник был давно закрыт, до ледохода еще не менее месяца, но так хотелось узнать, поселяется ли орланы и где. На снегоходах, разбрызгивая мокрый снег, грязь, добрались наконец-то до знакомого места.

Птиц мы увидели издалека. Метров за 50, в стороне от поваленного дерева с прежним гнездом, на старой ветле в развилке сучьев орланы соорудили новое, оно было уже не менее 1, 5 метров в диаметре. Самка (она крупнее самца) сидела на гнезде, самец наблюдал за нами чуть поодаль с макушки сухого дерева, со своей по­стоянной засидки, при этом звонким клекотом предупреждал её о чужаках.

А в конце лета над лугами Тягор-Мугора вновь парили три орлана. Кажется, родители знакомили поднявшегося на крыло птенца с землею, которая его вскормила. Пройдут долгие пять лет, прежде чем молодой орлан покроется пером взрослой птицы, выберет подругу и однажды вернувшись на родину, начнет строить свое гнездо!

Дмитрий ШЛЯБИН,
научный сотрудник Экоцентра.
Шлябин Д. Орлы, прилетайте к нам! : [статья] // Глагол. – 2001. – №1. – С. 8-9.

Куда уходят пароходы

Помните, в песне: пароход белый-беленький, черный дым над трубой... Именно таким издалека, из-за поворота реки появлялся этот плавучий дворец. В ту пору, когда в Приобье не было ни шоссейных, ни железных дорог, голубая лента рек знала сотни грузовых, десятки пассажирских судов.

Кто когда-нибудь плыл пароходом, знает, что это настоящее путешествие. Ни с чем нельзя сравнить неспешное чередование пейзажей то с пологими берегами, то с крутыми обрывистыми ярами, покрытыми темной тайгой. Проплывают заливные луга, чумы хантыйских стойбищ, деревуш­ки и села с церквами, аккуратные поселения ссыльных немцев, татарские деревни с мечетями. Закаты сменяют восходы, позади остаются причалы, лодки, обласа. Дует свежий ветерок, кружат чайки. На палубе играет музыка.

Навстречу идут трудяги с черным корпусом, выкрашенной в коричневый цвет палубой. Это грузовые пароходы. Они буксируют огромнейшие плоты леса, баржи с солью для рыбзаводов или запасы муки на зимний сезон.

Пассажирские пароходы – аристократы среди судов, трехэтажные плавучие дворцы из другого мира. Уютные каюты: трюмо, коврики, двери из дуба, отделанные мастерами-краснодеревщиками. Просторный салон-ресторан с дорогими изысканными винами, не в пример какой-нибудь деревенской «Брусничной». Да и люди на пароходе едут чистенькие, принаряженные, кто в гости, кто в район, а кто и дальше – в отпуск. По вечерам на палубе танцы. Женщины на танцах непременно в туфельках, босоножках. До парохода зачастую добирались в са­погах, а туфельки несли с собой в сумочке. Горожане, посещая Приобье, поражались, как сибирские женщины, не имея в глубинке Дома моде­ли, умудрялись быть модно одетыми и красивыми.

А чего уж тут не понять: из сказочного мира приходил этот дворец. И принц для деревенской девушки есть, да не один. Сколько франтоватых, подтянутых парней в наутюженных клешах, начищенных ботинках! Форменки с широким откидным воротом, тельняшки, пряжки, кителя, шевроны, фуражки с гербом – все поражало взор после примелькавшихся за зиму пимов, фуфаек да малиц.

В конце 50-х теплоходов стало больше. Теплоход приводил в движение дизельный двигатель, работающий на нефтепродуктах. Топливом пароходу служил уголь или дрова. Многие годы существовал особый промысел – заготовка дров на пароходы. Основатель мегионской династии Гордеевых, Прокопий Григорьевич, дядя Проня, крепкий алтайский крестьянин, сбежал на Север от энкавэдэшников. Он два года заготовлял в Нижневартовске дрова для пароходов, так называемый «швырок». В те времена по всем берегам стояли поленницы дров. Этим промыслом занималась и семья Седых, перепилившая все осинники по Меге, прежде чем грива превратилась в огороды. Анна Петровна Седых вспоминала, что соровой лес (осинники, березняки) сплошь стоял по берегам, его и пилили. А вот хвойные деревья люди жалели.

До появления теплоходов дрова для пароходов заготавливались по всей Сибири. Но в отличие от 30-х, в последующие годы его пилили только из отходов и нестроевого леса. И нашим родителям в Томской области пришлось со ссыльными немцами трудармии заготовлять «швырок» из макушек леса.

С появлением белоснежных красавцев-теплоходов не исчезли и еще долго служили пароходы. Многие жители помнят эти суда, не раз ступали на их палубу. В 60-е годы причаливали к мегионскому берегу теплоходы: «М. Калинин», «М. Ульянова», «Ленинский комсомол», «Патрис Лумумба» и пароходы: «Бийск», «Карл Либкнехт», «Роза Люксембург», «М. Горький», «Карл Маркс». По Ваху в 50-60-е годы ходили пароходы: «Храбрый», «Баррикадист» и «Ненец». Водил их бессменный капитан М. Антополь.

И пароходы, и теплоходы служили не один десяток лет, но на смену им пришли суда нового поколения – на подводных крыльях, со скоростью свыше 50 километров.
В начале 60-х Приобье было объявлено ударной комсомольской стройкой. Вот тогда-то повезли к нам зеков. В 1964 году причалил к берегу пароход «Карл Либкнехт» с очередной, самой большой партией условно освобожденных. Привезли их на исправление, в трудовых подвигах осваивать нефтеносный край. И превратился белый пароход-красавец в зековское общежитие. Вот какую публику напоследок повидали каюты и трюмы парохода. Старожилы говорят, что именно на этом пароходе, но с другим названием, в 20-е годы проходил по Оби знаменитый адмирал и полярник, «спаситель России» А.В. Колчак. На вечном приколе стоит теперь этот пароход возле поселка СУ-920, отравляя ржавым остовом воды Меги. Могилы, умерших по дороге солдат армии Колчака, сохранялись до середины 50-х годов на левобережье протоки Быстрой. В дальнейшем берег был смыт вместе с захоронениями.

Летом 1963 года к нашим берегам на три дня причалил плавучий зверинец, филиал зоопарка г. Алма-Ата. Пароход назывался «Роза Люксембург». Помнится, как деревенские собаки долго нюхали доносящиеся с парохода непонятные запахи. А когда зарычал лев, от звука голоса «царя зверей» все деревенские собаки, даже медвежатники, поджав хвосты, спрятались под крыльцо.

– Это вам не кошек обижать, – смеялся служитель зоопарка.

А вот еще одна судьба. Лет 10 назад плывет пароход навстречу судам, ни отмашки флажками, ни сигнальных огней. Обходят суда, боятся столкновения, поравнялись с ним, а он без команды, точь-в-точь, как «Летучий Голландец» в Бермудах. Вот тогда и пришвартовали его на противоположном берегу Меги. Многие, наверно, знают этот пароход с еще сохранившимся наз­ванием «Бийск». Когда-то за трое суток на этом судне можно было попасть до Новосибирска. Конечным пунктом парохода был Бийск. Жаль, и этот пароход превратился в металлолом, хотя все в нем было исправно, даже уцелела огромная паровая машина. Вроде бы, кто-то плавучий ресторан хотел устроить (уж лучше бы музей), но не судьба. Хотелось бы, чтобы наша история не осталась только на картинках, и чтобы попытка создания в 1964 году А.Н. Лоскутовым плавучего музея и агиттеплохода на «Аркадии Гайдаре» переросла в программу по созданию водного музейно-туристического комплекса.
Уходят в прошлое теплоходы, другие виды транспорта теснят водников. А увидишь пароход, и обдаст тем чувством прежней радости, когда едва пройдет ледоход, а из-за поворота реки до деревни доносятся гудки парохода. Может, ослышались? Да нет же, вон и пароход белой грома­дой, каким-то айсбергом виднеется вдалеке. Ликованию нет предела, вся деревня на берегу. Слышна музыка, шлепанье лопастей. Пароход сбавляет ход, подходит к берегу, доносятся команды капитана, отдаваемые в рупор:

– Отдать чалку! – и на берег летит веревка с пригрузом.

– Отдать швартовые! – падает в воду якорь, гремит опускающаяся цепь.

– Спустить трап!

Ослепительно белый, свежевыкрашенный, пахнущий краской, углем, паром, кухней – словом, тем, что присуще только ему, первый пароход – это значительное событие. Это и новые люди, и новые кинофильмы, и старые знакомые. Как правило, пароход привозил из района начальство: уполномоченных по сельскому хозяйству, представителей рыбучастков или лес­ничеств.

На корме, на цепи – медвежонок, а то и два, подарок из какой-нибудь таежной деревни. Кок приносит Мишеньке или Машеньке кухонные отходы. Медвежонок выпрашивает у публики конфеты, встает на задние лапы, пляшет, прыгает на месте на четвереньках.

Летом матросы пополняют трюмы провизией, перетаскивают запасы рыбы, мяса, складывают на корме поленницы дров. Жители деревень смотрят на проезжающих с мыслью: «И куда несет их?», а сверху с палубы смотрят на жителей пассажиры с видом: «И живут же в богом забытом месте». И те, и другие отмахиваются от комаров.

Непередаваемая грусть в долгих прощальных гудках последнего парохода, последнего рейса в студеных водах, в белых берегах. А случалось, вмерзали суда и были вынуждены зимовать во льду. В 30-е годы «замерз» пароход пониже Мегиона. Команда разъехалась до весны по домам, а вот один матрос, огромного роста, зазимовал. Зиму промышлял по сорам колонков да прочую живность. Квартировал он в семье хантов. Лет пять не ступал на палубу парохода. «Серовым охотником» в деревне стали звать приезжего, поляка. Два сына и дочь родилось у местной хантыйки за время длительной «зимовки» матроса. Но все же уехал этот человек из Мегиона, а в деревне пошла линия Островских.

А вот по Ваху, возле с. Лапчинска пароход вмерз в лед вместе с баржей арбузов. У хантов предела радости не было, вся деревня зиму пьянствовала. Нарубят в бочку арбузов, бросят горсть дрожжей, и так «всю зиму гуляли, калера, однако!».

Извечно весной уносит Обь в сторону моря лед, в мае, как и прежде, открывается навигация: путь большим и малым судам, но все реже услышишь пароходный гудок или увидишь белый-белый пароход. И грустно защемит в душе, и вспомнится, как пели в детстве: «Как провожают пароходы, совсем не так, как поезда. Обские медленные воды, не то, что рельсы в два ряда...».

май, 2000 год.
Д. Шлябин
Куда уходят пароходы? : [очерк] // Мегионские новости.  – 2000. – 28 июля. – С.7.

Дорогами прошлого

Музейные витрины – предметы из прошлого. Как много могут рассказать эти несложные предметы!

Вот небольшая коллекция поддужных колокольцев. С разрешения экскурсовода тронул один из них с надписью «Лилъ колоколъ Петръ Кожевниковъ въ Кунгуре 1813 г.»

Раздается малиновый звон. Когда-то он звучал по заснеженным просторам Сибири. Дороги Российской империи – дороги прошлого...

Наш бурный век, кажется, напрочь вытеснил из сознания мысль о том, как сообщались люди раньше. Ведь требовалось перевозить тысячи пудов соли, рыбы, ореха, леса, муки, пушнины.

Что мы знаем о транспорте прошлого, что было 100-150 лет назад? Летом – это водный путь. В начале XX века водный транспорт был достаточно развит. Если первый пароход «Основа» был построен в Тюмени в 1843 году, то в 1918 пароходов было за сто.

Санный путь в Приобье часто совпадал с водным, проходя по застывшим рекам. Но не всегда. Местное население, прекрасно знавшее землю, которая была распределена родовыми угодьями, в пути спрямляло огромные петли рек. Волоком («тасками») переправляли груз, обласа, лодки через перешейки.

Так, живущие на Вахе возили обозы рыбы в Томск, пересекая массив тайги в районе Охтеурья, на юг до берегов Оби. В Тобольском краеведческом музее удалось найти карту санного пути Приобья.

По всему Приобью существовала сеть дорог – почтовых станций, постоялых ямских дворов, так называемая «ветка». Особенно крупным центром ямского промысла, ямской гоньбы долгое время оставался город Тюмень, узловой центр по Московскому тракту. До 247 ямских дворов на­считывалось в Тюмени в 1741 году.

Ямским промыслом жили не только русские. Обские остяки охотно держали лошадей, но больше с целью охоты. Зимой же чаще занимались извозом.

Так, житель поселка Майон (Мегион так звался) Михаил Проломкин содержал до 15 лошадей, имел две конюшни. Лошади почти круглый год паслись в пойме у Школьного озера. Проломкин имел два дома: один основательный – пятистенок на берегу Меги и зимнюю небольшую теплую избушку-полуземлянку на горе, рядом с конюшнями.

Зиму Проломкин проводил в избушке. Надо сказать, Михаил Проломкин был своеобразным человеком. В поселке он выполнял роль лесника, без его разрешения никто не мог срубить живое дерево. Для топки чувалов ханты использовали хворост, очищая ближайший лес.

Проломкин «отводил» на сруб дерево для изготовления обласа: для рыбалки на озере – в обхват, для рыбалки на Оби – в обхват с четвертью. Таковы были традиции. В 30-е годы, когда на плотах приехали русские из поселка Комас Александровского района, Проломкин подговорил всех местных жителей не пускать русских в поселок. И не пустили, угрожая ружьями. Поселок русских возник на острове Смольном.

Но сопротивление ханты было сломлено, и уже в 40-е годы поселок Мегион имел смешанное население.

Михайловы лошади вскоре стали колхозными, и в последние годы Проломкину пришлось работать бакенщиком. В местной топонимике осталось в его честь Мишкино озеро, Мишкина полоса, где он ставил перевесы на гусей, уток. Но самой большой его страстью были кони...

Как знать, может, один из колокольцев звенел под его дугой?

Дмитрий ШЛЯБИН.
Дорогами прошлого : [очерк] // Новости Приобья. – 1998. – 15 авг. – С. 3.

Дни апреля

Апрельские дни порой удивительно непохожи друг на друга...     

Вот вчера был пасмурный, промозглый день. От накрапывающего дождя по низинам стоял туман. Туман стелился серой пеленою над уцелевшим кое-где снегом, цеплялся за кочки, кусты. Сквозь тяжелые охристо-серые облака изредка виднелся голубой лоскут неба, и тогда на луга пробивался солнечный луч. Во влажном холодном воздухе были слышны обрывки лебяжьих кликов, скорее похожих на стон. Смотришь, как с гнусавым весенним карканьем пролетают вороны, и от этого все вокруг кажется еще более  унылым и серым.

А сегодня ясный день!

Бирюзово-синее небо – куполом над золотистым простором полей. Теплый воздух волнами парит над землею. Синеют дали. Какой простор глазу!

В ложке еще вчера лежал снег, а сегодня талая вода спорит с синевою неба. Рямь (ракитник) преобразилась. Серебристые пуховички вербы за ночь позолотились, гудят шмелем. Где-то в бочажине меж кочек пробует голос проснувшаяся после зимы лягушка. А в синеве над головой: чайки, чибисы, утки.Стаи идут одна за другой. Доносятся крики, свисты, кряканье, шелест крыльев. На кустах черемухи заквохтал, затрещал дрозд. Весело пере­пархивают трясогузки: на днях жди ледохода.

Вот у озера, из под моих ног выпорхнула с тревожным «тэ-ке, тэ-ке, тэ-ке» долгоносая птица. Зигзагами набирает высоту и, резко запав на крыло, пикирует вниз. Слышны дребезжащие звуки. Да это же бекас прилетел на родное болото. После чибиса – один из первых куликов, спешит на родину. Далеко слышно хлопанье по воде лебяжьих крыльев. Торжественные лебяжьи трубы звучат повсюду. И кругом: тепло, талая вода и птицы.

Теплый воздух пропитан топким ароматом сырой земли, цветущей ивы, древесной коры, березового сока. Рой комариков, жучков, вьется над сладким источником.
И вот звенят капли о дно котелка. И несешь домой дар проснувшейся природы – котелок живой воды да букет северного первоцвета – вербы.

Цветы наполняют дом весенним ароматом и еще долго будут живо напоминать о двух днях, проведенных на обских озерах.

Дмитрий ШЛЯБИН
27-29 апреля 1982 г.
Дни апреля: Этюды о природе // Мегионские новости. – 1993. – 30 апреля. – №34. – С. 1.

Страница 1 - 8 из 8
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.